14 февраля – 85 лет со дня рождения Владимира Иосифовича Фролова.
Владимир Иосифович – член Союза писателей СССР, России с 1982 года, поэт. С 1990 года по 1991 год – председатель правления Ростовской писателеской организации Союза писателей СССР. С 1991 года по 2006 год – председатель правления Ростовского регионального отделения Союза писателей России. Умер в 2007 году.
Родился Владимир Иосифович 14 февраля 1939 года в ст. Нижне-Курмоярской Цимлянского р-на Ростовской области. У поэта рабочая биография. В семнадцать лет – учащийся технического училища, в двадцать – электрик завода «Ростсельмаш». Отслужив в армии, снова на завод, наладчиком электрооборудования. Первые стихи в заводской многотиражке, работа внештатным корреспондентом «Вечернего Ростова» изменили его судьбу. Начиная с 1964 года В. И. Фролов активно публикует свои стихи в журналах и коллективных сборниках. В 1979 году в Ростиздате вышла его первая книга стихов «Разрыв-трава». В дальнейшем его книги выходили в различных издательствах: «Высокие колокола» (Москва, 1981), «Земной поклон» (Москва, 1995), «Постижение тревог» (1988). С 1982 года – ответственный секретарь правления Ростовской областной писательской организации, с 1986 года – заместитель председателя правления. Награжден медалью «За доблестный труд» в ознаменовании 100-летия со дня рождения В. И. Ленина; Почетная грамота Государственной Думы Российской Федерации (11 февраля 1999 г.); Почетная грамота Союза писателей РСФСР №766 от 6 февраля 1989 г.; благодарность Полномочного представителя Президента Российской Федерации В. Г. Казанцева.
СТЕПЬ
Донская степь – планета на планете!
О ней молва гласит из бездны лет:
"Покуда хватит табака в кисете...
Все будет – степь,
и вновь готовь кисет".
В разгар гульбы веселой - не иначе...
Когда зазывно ахала весна,
Здесь прилегла на миг душа казачья
И разнотравьем буйным поросла
Куда ни глянь – история живая:
Протоки, как Чингизовы следы.
Глухой овраг, как хищный глаз Мамая.
Курган – мошна Ивана Калиты.
Табун ракит – косяк коней гривастых,
И посреди полуденной тиши...
Из-под небес следит за степью ястреб –
Бессмертный дух Степановой души...
***
Я оттуда, где ветры гнедые
Табунятся с гиком на буграх,
Где курганы — воины седые —
Смотрят вдаль, привстав на стременах.
Травы — во! По пояс наши травы!
Глянешь в небо — дна не видно… Страх!
А зимой дымы из труб курчаво
Вьются, как чубы из-под папах.
Летом солнце хлынет – нету мочи,
Гром ударит — взрыв над головой!
И такие звёзды светят ночью —
Каждая в кулак величиной.
По лозе не соки бродят — вина,
Колос вымни — пригоршня зерна…
Милая Цимла! А разом — вся Донщина —
Так зовётся наша сторона.
***
Степи раздольные, небо высокое,
Белая кипень садов,
Да многоводные реки широкие
С песнями вдоль берегов.
Это и есть наша Родина милая,
Русская наша земля.
Это всё разом зовем мы Россиею,
Жить без которой нельзя.
Поездом едешь, идешь ли тропиночкой,
В ночь, среди бела ли дня –
В доме хозяюшка, в поле травиночка
Встретят поклоном тебя.
Недруги злобились, вороги зарились,
Да мы и сами-то, нежно любя,
В юности, в зрелости, в опытной старости,
Мало ли чем обижали тебя?!
Нас полонила нужда скоротечная,
Жажда найти, заиметь, обрести,
Милая Родина – кровная, вечная –
В тысячный раз потерпи и прости.
***
Звезда покатится падучая
Над задремавшею Цимлой
И за ротондою над кручею
Вниз головой, вниз головой.
Ищи — свищи дорожку тонкую.
Ряди в догадках городьбу
Как обоймет волна проворная
Чью-то сгоревшую судьбу.
Мы все горюче — воспалимые –
И в этом божья благодать,
Но мы, увы, невосполнимые.
Когда возьмётся умирать.
Земля родимая казачья
Всегда нам матерью была.
Кому взбрело перетолмачивать
Её надежды и дела?
Ну, накричалась, ну, порушили,
Ну, навели разбойный страх.
Теперь пораненные души
Излечишь разве в небесах.
Никто на небе не заменит
Нам болей страсть и страсти боль.
Никто там радостно не вспенит
В бокале дружбы жизни соль.
И пусть себе!
Нам бы осилить Благую весть:
без нас с тобой
Стоит Цимла, живет Россия.
Летит звезда – вниз головой.
***
Вскочу, как испуганный, рано.
Хотя на какой бы и ляд:
Ещё вон и кошка Сусанна,
И мама восторженно спят.
Не знаю, как это зовётся,
Но в каждый отдельный приезд
Мне с новою силой неймётся
Пройтись не торопко окрест.
Проведать – живо ли наследство
Дубравы над яром крутым?
И в речку войти,
Словно в детство,
И выйти совсем молодым.
Забыться, шагая по лугу,
Где сплошь молочай и пырей.
И быть ненавязчивым другом
Букашек, стрекоз и зверей.
Далёкие ухают громы.
И степь, словно в честь именин,
Украсила щедро хоромы –
И я в них теперь господин.
Бреду, одинокий бездельник.
Несу восхищенья печать.
И травы в лицо пораздельно
Учусь не спеша различать.
***
Здесь тишину Россия бережёт.
Здесь ветерок до ветра вызревает.
Здесь по утрам пастушечий рожок –
Такая радость! – стадо созывает.
Неспешная течёт в реке вода –
Глубокая, прозрачная, сквозная.
Здесь если и случается беда,
То не своя, а как бы привозная.
«Глубинка» – это значит глубоко.
Но это так же значит мнжду прочим:
Она от сердца так недалеко –
Губить глубинку –
Смерть себе пророчить.