Публикуем рассказ члена Союза писателей России Вячеслава Зименко по случаю юбилея автора!

СТРАШНАЯ ИСТОРИЯ

Рассказ

     Берег Маныча. Полночь – время, когда донки поставлены, клёв – не ахти, ужин съеден, а спать ещё не хочется. Именно теперь рыболовов охватывает желание, любуясь красотой густозвёздного южного неба и миганием тлеющего костерка, послушать «травлю».

– Видишь ли, Серёга, – Ефимыч, ходячий кладезь деревенских баек и виртуозный рассказчик, обращаясь к самому молодому компаньону, чтобы привлечь внимание остальной «аудитории», делает актёрскую паузу. Затем, многозначительно крякнув, он продолжает, – бывают истории, которыми не каждый рискнёт поделиться, чтобы не прослыть треплом или ещё хуже – больным на всю голову. Но я вам всё-таки расскажу такую. Тем более что случилось это давненько и не в нашем колхозе.

     Итак…  Стояло аномально жаркое лето с красными восходами и зловещими серыми закатами. Я тогда учился в шестом классе, – он шевелит палкой затухающие угли, раздувает пламя, и, убедившись, что теперь все его слушают,  возобновляет рассказ:

– Было в нашем селе страшное место. Не-е-е-е, не кладбище! Рядом с прудами пролегала глубокая балка и через неё даже шла дорога на греблю, но народ старался обходить балку стороной и этой короткой дорогой без особой нужды не пользоваться. Не знаю, кто первый трепанул, что там пропадают люди. Все сразу в это поверили, хотя ни одной фамилии сгинувшего вспомнить не могли. Нет, днём через балку, конечно, ездили самосвалы, возившие зерно на элеватор, и ходили редкие отчаянные личности, а вот ранним утром, поздним вечером, а тем более – ночью, желающих пешком пройтись по тамошним куширям не было. Бурьян, кустарник и деревья «пёрли» в этом месте с такой силой, будто бы их усиленно удобряли и поливали. Даже в жаркий полдень из земли тянуло сыростью, а по самому дну балки стелился туман. Заросли огромных лопухов, дурмана, чертополоха, в два человеческих роста лебеды плотной стеной подпирали обочины, а над самой дорогой, образуя живые арки, заплетались ветки акации, ясеня и бузины. В общем, для полного счастья не хватало только кикимор да Лешего.

     В День рождения подарили мне тогда родители велосипед. Сутки я его обкатывал, а назавтра собрался половить на дальнем пруду…

     Встал затемно, привязал к раме удочки и полетел. Центральная улица села утопала в неоновом свете уличных «кобр», асфальт – ровный, велосипед везёт быстро, красота! Это тебе не пешком волочиться! Раньше бывало как: пешкодралом приплетёшься чуть живой на бережок, а все уловистые места уже заняты! Но сегодня будет не так. Домчусь с ветерком!

     Свернув на просёлок, вижу, как в утреннем сумраке в нехорошую балку вдруг ныряет велосипедист – вроде бы знакомый дядька. Его светлая, заметная издалека рубашка, скрип цепи и побрякивание подкрылков показались надёжной защитой от поджидающих впереди страшилок, и я, желая срезать путь, тоже свернул в балку, хотя до этого собирался ехать вкруговую.

     Вскоре дорога начала забирать резко вверх и пришлось поднажать, чтобы сильно не отстать от попутчика. Слева на пригорке медленно вырастала побитая оспинами фиолетово-чёрного сухого мха шиферная крыша заброшенного зернохранилища, а затем, по мере моего приближения, проступили и его серые стены из дикого камня. Почему-то подумалось, что это средневековый замок. Ведь здание строилось ещё при царе и было конюшней местного помещика-генерала. Уже в наше время конюшню подлатали, перекрыли и приспособили под склад, а потом вдруг взяли и забросили.

     Ну, вот… еду я, значит, любуюсь «замком», как вдруг неясная тень метнулась под колесо из ближайшего куста. Сердце оборвалось…  «Да это же заяц!» – Не сразу сообразил я и остановился. Испугавший меня косой в два прыжка пересёк дорогу и пропал в лопушиных дебрях.

– Фы-ф-фы-фф, – засопело и зашуршало под тем же заячьим кустом, и на дорогу выкатилась семейка ежей. Это они выгнали из укрытия ушастого трусишку. Стало весело и совсем почти не страшно… 

     Теперь дорога шла под горку, велик разгонялся самостоятельно, без моих усилий и пришлось даже притормаживать, чтобы не врезаться в мелькавшего впереди дядьку. 

     Так мы с попутчиком ехали довольно долго: он впереди, я – в некотором отдалении сзади. Раньше я и не подозревал, что балка такая длинная; думал: минуты за три-четыре проскочим это дурное место, а там и нужный мне пруд. Но время шло, а балка всё не кончалась. Мало того, ожидаемый рассвет не наступал, сумерки сгущались, и становилось всё темнее. Ветвистые арки над головой заплелись так густо, что дорога превратилась в настоящий туннель, заполненный в нижней своей части вязким туманом, из которого периодически выныривала, а потом снова в нём тонула голова моего попутчика.

     Через время дорогу окончательно затянуло белой мглой и стало совершенно не видно – куда ехать дальше. То и дело велосипед съезжал на обочину. Но впереди поскрипывал транспорт дядьки, и, ориентируясь по звуку, я старательно давил на педали, боясь отстать от взрослого.

     Вдруг как-то жутко стало на душе и всё похолодело у меня внутри. Я отчётливо почувствовал, что кто-то смотрит мне в спину. Оглянулся, но никого и ничего, кроме невесть откуда появившегося на дороге огромного пня не увидел. А потом началась сплошная чертовщина. Сначала почудился детский плач и шаги: будто бы рядом кто-то шумно прошлёпал по луже. Затем кто-то громко чихнул. Потом, обдувая меня ветром, мимо пронёсся грузовик. Нет, по дороге он точно не ехал. Я готов поклясться, что невидимый автомобиль двигался справа и выше от неё, словно летел над деревьями.

– Ты к нам или от нас? – спросили моего попутчика.

– Кажись, к вам, – неуверенно ответил дядька, и всё стихло.

     Испугавшись, что в этом страшном месте останусь совсем один, я, что есть мочи закричал: «Дяденька, подождите меня!», спрыгнул с велосипеда и, покатив его в руках, стал отчаянно тринькать звонком.

   Дяденька из тумана не отвечал, а скрип его велосипеда прекратился! Ватная тишина окутала окрестности. И вдруг:

– Ты к нам или от нас? – В самое ухо спросила меня пустота.

– Да я на рыбалку, – с перепугу продолжая трезвонить, выпалил я.

– А-а-а-а-а, – сказал потерявший ко мне всякий интерес туман и стал быстро рассеиваться…

     Яркое полуденное солнце на мгновение ослепило, а затем я обнаружил, что стою на гребле, передо мной – пруд, пункт моего назначения, а сзади – сплошная до неба, непроглядная белая стена…

     Потом выяснилось, что моя поездка через балку длилась восемь часов. Родителям, конечно, я ничего не рассказал и рыбы в этот день не поймал!..

– Ну, Ефимыч, и мастер же ты придумывать небылицы, – заявил скептик из компании рыбаков. Но шорохи в ближайшем камыше почему-то заставили его быстренько пододвинуться поближе к костру.